Солнечные часы - Страница 89

В больнице я сказала, что люблю тебя. По моим глазам, по лицу ты наверняка видел, что я говорю искренне, от сердца. Но ты все равно сдался. И полагал, что я тоже сдамся – и просто уйду. Пока я не попаду в больницу, ты будешь уверен, что я не вернусь.

Как ты мог такое подумать, Роберт? Неужели ты совсем меня не знаешь?

Глава двадцать седьмая

08/04/06

– Вот сука! Она украла мою машину! – завопила Чарли в темноту.

– Надеюсь, ты не оставила внутри ключи? – Селлерс бежал вслед за ней.

– Ключи, сумку, мобильник, кредитки. Боже! Ничего не говорите, я не хочу слышать, что не надо было привозить ее сюда, тем более оставлять сумку в машине, а машину открытой. Не смейте учить меня, что делать, а чего не делать. Пока еще я ваш начальник.

Чарли хотелось спросить, что известно Прусту, но тем самым она бы продемонстрировала слабость. Экстремальные ситуации требуют возвращения к тактике жесткой игры, благодаря которой она выжила в школе. Никогда не показывай своих чувств.

– Селлерс, доставай мобильник. Мне нужна моя машина.

– Вряд ли тебе повезет, сержант. Сама знаешь, что такое шотландская полиция.

– В Шотландии она не задержится. Она двинула в больницу Калвер-Вэлли, к своему обожаемому психопату. Направь туда кого-нибудь из наших парней. Гиббс, мы с тобой пообщаемся с миссис Грэм Энгилли.

Появление Селлерса и Гиббса встряхнуло Чарли, она стала похожей на себя прежнюю. По крайней мере, настолько, чтобы создать впечатление.

Стеф сидела в офисе, перед столом с рулоном розовой туалетной бумаги и жидкостью для снятия лака. Куском бумаги она терла ноготь указательного пальца. На шее у нее проступили красные пятна. Стеф сделала вид, что не заметила появления полицейских, даже глаз не подняла. Ее лицо – как и задница, если словам ее мужа можно верить – загорело до густо-оранжевого цвета, кроме участков вокруг глаз. Сова чертова.

– Мальчишники! – громко сказала Чарли, хлопнув ладонями по столу.

Стеф перекосило:

– Как вы узнали? Кто вам сказал? Он? – мотнув головой в сторону Гиббса, выкрикнула она.

– Это правда?

– Нет.

– Ты только что спросила, как мы узнали. Будь это неправда, ты спросила бы «с чего мы взяли». Или ты слишком тупа, чтобы уловить разницу?

– Мой муж решил тебя трахнуть только из-за твоей работы, – мстительно заявила Стеф. – Ты ему не нравишься. Просто он любит рисковать, вот и все. Потому и разрешил пользоваться нашим компьютером той ночью, хотя и знал, что ты из полиции. Покопалась бы – много чего нашла. Я говорила Грэму, что он псих, но он ничего не может с собой поделать. Мол, кайф ловит. – Стеф фыркнула: – Знаешь, как он тебя обозвал? Жердь-с-полной-пазухой. Потому что ты тощая, а сиськи здоровенные.

«Не думай об этом. Не думай о Грэме. Не думай о Саймоне».

– Что я могла найти в вашем компьютере нежелательного для Грэма? Если не ошибаюсь, ты сказала, что все женщины были актрисами, все было честно и справедливо? А тогда Грэму нечего было бы бояться. Признай, Стеф. Тебе мозгов не хватит убедительно врать. Ты противоречишь сама себе – уже два раза меньше чем за минуту. И я не единственный человек, способный тебя надуть. Тебе не кажется, что Грэм с большой охотой свалит всю вину на тебя? Такую историю выдаст – заслушаешься, куда тебе с твоими байками. Как-никак в Оксфорде блистал. А ты кто? Псинка его, и только.

У Стеф был загнанный вид, взгляд бесцельно метался по комнате, в глазах застыл страх.

Ее глаза. Кожа вокруг них была значительно бледнее, потому что Стеф загорала с маской – такой же, какие надевали жертвам изнасилований. В отличие от Сэма Комботекры, никогда не заходившего в «Бутс», Стеф знала, где можно оптом покупать такие маски. Грэм, наверное, время от времени отправлял ее пополнять запас. Чарли смахнула со стола туалетную бумагу вместе с флаконом жидкости для снятия лака.

– Спрашиваю еще раз, – ледяным тоном произнесла она. – Вы зарабатываете, устраивая мальчишники?

– Да, – после паузы признала Стеф. – Только у Грэма не получится на меня все свалить. Я женщина и никого не могу изнасиловать.

– Он скажет, что ты организатор. Что ты заставила его. Непременно скажет, не сомневайся. Так что твое слово против его. А ты ведь вела все дела, бухгалтерию и прочее, верно?

– Но… это нечестно, если он так скажет!

За годы работы в полиции Чарли убедилась, что справедливости требуют все – в том числе и самые жестокие психопаты и извращенцы. Стеф, как многих преступников, с которыми приходилось сталкиваться Чарли, ужасала мысль, что с ней могут обойтись несправедливо. Насколько легче попирать законы – юридические и моральные, – если другие их соблюдают.

– Итак, кто придумал устраивать холостяцкие вечеринки с реальными изнасилованиями? Классная идея. Воображаю, какой популярностью пользовались ваши шоу.

– Это все Грэм. Только он.

– А не Роберт Хейворт? – спросил Гиббс.

Стеф тряхнула головой:

– Мне это не нравилось. Я знала, что так нельзя.

– То есть ты прекрасно знала, что женщины не были актрисами, – уверенно заявила Чарли. – Знала, что их насилуют.

– Нет! Я думала, они актрисы.

– Тогда почему «нельзя»?

– Даже если женщины этого хотели, все равно неправильно.

– Неужели? И почему?

Стеф силилась найти ответ. Чарли буквально видела, как в этой крашеной-перекрашеной голове крутятся шестеренки – медленно, со скрипом.

– Ну, мужики… в смысле… мужчины, которые смотрели наши шоу… в смысле… шоу Грэма… они могли подумать, что с женщинами так можно поступать.

– Правду говори, тварь! – Чарли ухватила ее за разноцветные патлы. – Ты всегда знала, сука, что женщин насилуют!